Приветствую Вас Гость!
Меню сайта
Мой Блог
Поиск
Календарь
| « Декабрь 2011 » | ||||||
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
| 1 | 2 | 3 | 4 | |||
| 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 |
| 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 |
| 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 |
| 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | |
Статистика
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Архив записей
- 2010 Январь
- 2010 Июль
- 2010 Октябрь
- 2011 Февраль
- 2011 Март
- 2011 Июнь
- 2011 Сентябрь
- 2011 Декабрь
- 2012 Март
- 2012 Апрель
- 2012 Июнь
- 2012 Июль
- 2012 Август
- 2013 Август
- 2013 Сентябрь
- 2013 Октябрь
- 2014 Январь
- 2014 Ноябрь
- 2015 Январь
- 2015 Август
- 2015 Октябрь
- 2015 Декабрь
- 2016 Январь
- 2016 Февраль
- 2016 Март
- 2016 Апрель
- 2016 Июль
- 2016 Сентябрь
- 2016 Октябрь
- 2016 Декабрь
- 2017 Апрель
- 2017 Сентябрь
- 2018 Январь
- 2018 Май
Главная » 2011 » Декабрь » 28 » Cool, слишком cool
18:23 Cool, слишком cool | |
Фильм Юриса Пошкуса «Kolka Cool» вполне можно считать
внятным латышским арт-хаусом с человеческим лицом. Правда, такое утверждение
требует ряда оговорок и уточнений.
Эта картина – о том, как
редуцированная до своих элементарных проявлений повседневность поглощает
желания, от примитивных до самых возвышенных. Важно, что такое режиссерское
высказывание не только прозвучало достаточно отчетливо, но и нашло точное, если
не сказать – изощренное, формальное воплощение. Понятно, что для большинства
арт-хаусных режиссеров гораздо важнее «как», чем «что». И в этом плане Пошкус –
не исключение. Но немногие деятели некоммерческого кино, подобно Юрису, способны
благодаря формальным качествам постигнуть и углубить самую суть содержательного.
Режиссер фильма «Kolka Cool» обладает похвальным
умением начать и закончить. Подспудная эмоциональная закольцованность
многословного пролога и бессловесного финала задает четкие эстетические
координаты, которые как бы окончательно складывают ленту в восприятии зрителя,
заставляя его жить увиденным еще какое-то время.
Кроме того, Пошкус – мастер
виртуозных мизансцен, талантливейший придумщик сугубо кинематографических конструкций,
в которых реализуются построение внутрикадрового пространства, гармонизация
соотношений статики и динамики как отдельных эпизодов, так и всего
повествования. (Тут еще следует отметить блистательную операторскую работу
Аадела Нодех-Фараханна.)
Можно взять практически любую
сцену фильма – будь то импровизированная вечеринка у бассейна с прыжком героини
Иветы Поле с вышки, самоигральная череда оплеух или газующий и кружащийся по
подворью автомобиль в окружении зевак – всюду наличествует некая
хореографичность, вовлекающая фигуры героев, предметы интерьера или экстерьера,
световые акценты и затемнения в ту структуру осознанного задействования чисто
визуальных, имманентных средств, что позволяет осуществить прорыв от
демонстрации бытовой неустроенности к осмыслению экзистенциальной
неприкаянности.
К режиссерским достоинствам стоит
отнести и умение адекватно подбирать и выдерживать интонационные линии. Нечасто
доводится в родном кинематографе увидеть такое сочетание иронии и
пронзительности, такой уровень управления им, выстраивания из него отдельного
чувственного сюжета.
Все описанное заставляет вспомнить
онтологические исследования человеческой природы таких режиссеров, как
Микеланджело Антониони, Джим Джармуш, Аки Каурисмяки (эпизод с неудавшимся
автостопом двух братьев и съехавшей в кювет полицейской машиной можно считать
прямым оммажем Каурисмяки). Более того, не оставляет ощущение, что нашим глазам
предстают фрагменты нереализованных задумок упомянутых мэтров, проектов,
которым следовало воплотиться на латвийской почве, в ее северо-западной
глубинке.
Именно почвенность, укорененность
в материале, обращенность к простым людям и их чаяниям позволяют Пошкусу (и тут
его заслуга как сценариста) избежать герметичности арт-хауса, не столько предъявить
собственные режиссерские «мышцы», сколько рассказать обо всех нас.
Впрочем, в этом рассказе есть
одно существенное "но". К сожалению, имеет место неровная работа актеров – как на
уровне ансамбля, так и в рисунке отдельных ролей. Так, совершенно, на мой
взгляд, проваливается пролог с замечательным диалогом собирающихся пожениться
Андриса и Симоны о возможности умереть ради друг друга. Эта коротенькая беседа
должна была бы служить камертоном всему фильму, но лишь задает тон отдельным
неудачам.
Если бы встречающаяся
исполнительская неубедительность не чередовалась с точнейшими репликами и
абсолютными удачами, можно было бы воспринять ее как некую условность,
умышленный прием. Кстати, именно это удалось Пошкусу в его предыдущем фильме
«Монотонность». Что же помешало здесь?
Как ни странно, в качестве одной
из причин можно назвать то, что «Kolka Cool» – черно-белый фильм. Так сложилось исторически на
протяжении уже более полувека, что монохронная гамма – это претензия и амбиция.
В ней есть явная интенция строгости всех формальных параметров, не допускающая отдельных
вольностей, которые могут обернуться провалом.
В частности, черно-белое
изображение в случае повествовательного кино (к которым все же – и это в данном
случае плюс – относится «Kolka Cool»)
требует более четкой и взаимосвязанной драматургической организации. Когда же
слышишь произнесенное слово и чувствуешь, что произносит его не герой фильма, а
актер, когда в этот, пусть краткий миг перестаешь верить в экранную
иллюзорность, задаешься вопросом – где что не так было прописано в сценарии? (И
это Пошкусу-сценаристу уже минус, потому что к актерам предъявлять претензий не
хочется.)
Такие провалы, пусть нечастые и
не слишком серьезные, расшатывают тщательно разработанную Пошкусом
направленность всех компонентов, в том числе – визуального. Скажем, то, что
задумывалось как восхитительные длинноты, пустоты с внутренним многослойным
наполнением, моменты чистой созерцательности, порождающие новые смыслы, становится
провисаниями, перцептивными отмороженностями, попросту нагоняет скуку. Словно
вынесенное в название фильма словечко «сool» лишается своих иронических обертонов и предстает в
совершенно непредусмотренном значении.
Несмотря на отмеченную
досадность, «Kolka Cool»,
несомненно, – явление в современном латышском кинематографе. Хотя бы потому,
что картина обладает стойким обаянием того сорта авторского кино, которое если
и не отличается принципиально от пресловутого арт-хауса, то по меньшей мере
придает ему гуманный облик. Дмитрий Ранцев
| |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |