Фильм Михаэля Коэна «Все начинается с конца» – это хитрое переплетение разнородных банальностей. Оно не приводит к новому качеству, как это случается у постмодернистских затейников вроде Тарантино. Но позволяет воплотиться на экране некоторому необычному обаянию.

Если вы наслышаны о скандальности фильма и ждете шокирующих сексуальных подробностей, вас ждет разочарование. Вряд ли оправдаются и чаяния тех, кто готовится увидеть когда-то дерзкий, а нынче не слишком дерзкий эксперимент – развернутое по шкале времени повествование, ленту-перевертыш, вроде «Необратимости» Гаспара Ноэ или «Мементо» Кристофера Нолана.

Действие длится одну ночь. Бывшие любовники, как принято у французов, встречаются, выясняют отношения, а попутно в регистре их памяти прокручивается картинка знакомства и всего, что произошло между ними. Ночь кончается – кончается и фильм, тем же кадром, с которого начинался.

Первая банальность в том, что многим кинорежиссерам-мужчинам пристало иметь личную музу. И вот счастливый обладатель оной то ли снимает кино с музой в главной роли, то ли осуществляет любовное деяние. Он редко объективно видит предмет своей страсти, одновременно плотской и возвышенной; его оптика искажена неким психологическим сдвигом. Впрочем, художник вряд ли может творить в состоянии нормы.

Сдвинутый случай Михаэля Коэна – его жена, одна из самых восхитительных див французского кино, Эммануэль Беар.

Вторая банальность обнаруживается при попытке режиссера показать любовь там, где ее нет. Знакомство, романтика странных подарков, первые обнажения, необычные места для секса, ревность, стервозность, притяжения и отталкивания. Два тела, обуреваемые желаниями, первородными или наносными, мечутся, порой красиво, но настоящего чувства из своих движений извлечь не могут.

А раз так, возникает третья банальность. Когда нет подлинной глубины, на помощь приходит претенциозность. Не случайно ведь придумали артхаус. Значит, следует впустить в фильм голос Тома Уэйтса и безотказную музыку Иоганна Себастьяна Баха, порезать историю ножницами нелинейного монтажа, заставить героев заниматься сексом в туалете кафе, в офисе, на улице, на сломанной кровати, с легкими извращениями, смехом и плачем. Пусть они кричат друг на друга, дерутся, впадают в истерики, ломают двери, бросаются из окон, поглощают лимоны как яблоки...

Словом, «Все начинается с конца» есть за что критиковать. При этом нельзя не отметить легкого флера интимного французского кино – такое смотришь, а потом чувствуешь себя немного изменившимся, словно после какой-нибудь невероятной пикантной гигиенической процедуры.

Видимо, такое свойство возникает благодаря искренности режиссера-дебютанта, влюбленного в свою жену-актрису. И не последнюю роль играет главный его козырь – великолепная Эммануэль Беар, отзывающаяся на реплики и объятья не просто партнера, а мужа.

А Эммануэль – такая женщина, на которую можно смотреть как на огонь. Завораживает.

Дмитрий Ранцев