Каталог статей

Да, подгоняемый требованиями места и времени, этот фестиваль, к которому совсем недавно с чистой совестью можно было прилагать фразу «так называемый», набрал обороты проекта – ну, так нынче принято. В проектезадействованы вполне вменяемые в киношном плане люди, которые подготовили внятную киношную программу. Однако киношность, вышеупомянутая дважды, всё же каким-то образом отличается от легендарной киношности другого классического рижского сентябрьского мероприятия, проводимого в четные годы. Причем отличается не столь уж неуловимым образом.

Можно бесконечно рассуждать о том, в чем суть кинематографа и в чем смысл истинной любви к нему. О том, какие эта любовь может находить формы в случаях интимных и случаях репрезентативных. Разумеется, моё, во многом интуитивное, понимание данного вопроса бесконечно субъективно. Вероятно, призма такого понимания выстраивает видимый мною образ «Балтийской жемчужины» в ее нынешнем состоянии, позволяет улавливать пресловутые различия (в иных случаях призма именуется тонким вкусом, но я не претендую) и на их основании вытаскивать из памяти слова «эрзац», «суррогат» и всё, что с ними связано.

Словно бы наследие тех буйно-перестроечно-понтово-тусовочных «... жемчужин», неумолимо дотягиваясь из прошлого, безжалостно-порочным механизмом обнажает скелет нынешней. Некую его искуственность, выстроенность, чуть ли не дисгармонию. Неадекватность. Несоответствие уровня предлагаемого кинематографического продукта и того, что сформировано тем самым наследием, и сформировано, похоже, навсегда. Отсюда – привкус выморочной окультуренности мероприятия.

Вот небольшое свидетельство моих размышлений. На официальном сайте «Балтийской жемчужины», в русской версии, в разделе «Кинопрограммы», в списке фильмов программы «Посвящение Каннам» знаменитый фильм Жана Виго по-русски назван... «Атланта».

Голос-0

Атланты – уже из другой оперы. Оперу ту мы мальчишками пели в пионерском лагере. Хорошая, в общем-то, песня о том, как магические до полупотешного абсурда создания (в представлении воспитанников летнего учреждения) удерживают небо от бед, почему-то была сделана нашей строевой. И вот хулиганистой группкой мы сговорились однажды, по пути из корпуса в столовую, выкрикивать вместо фразы «атланты держат небо на каменных руках» фразу «атланты держат небо на каменных х...ях». Никто, конечно, в общем «хоре» не заметил подмены, увеличивающей степень жизнеутверждающего пафоса текста до размеров уж точно невероятных, о чем мы не подозревали даже в подсознании, где вяло копошились борения навязываемых тоталитаризмом желаний. Но это – другая опера.

Конечно же, баржа в одноименном фильме Виго называется «Аталанта». И еще баржа с таким названием мелькает в одном из прославивших Отара Иоселиани фильмов его французского периода, о случайности/неслучайности чего сказано было немало. Но не в рамках «Балтийской жемчужины».

Называя вещи своими именами, а именно – «Балтийскую жемчужину» и «Арсенал», задерживаясь на их по-разному харизматичных лидерах, можно заметить следующее.

Видите ли, одно дело – все девяностые дегустировать вино с Отаром Иоселиани. Другое дело – дружить все девяностые с Джиной Лолобриджидой и ее знаменитой виллой. Как сказали бы на родине Киры Муратовой (низкий поклон ей и Ренатушке), это две большие разницы.

Разница примерно такая же, как между любимым мной именованием определенного состояния духа «синефил» и жутчайшим словообразованием, родившимся в угрюмых недрах местечкового безвоздушного журналистского словаря, – «синемафил».

Да, да, да! Любой синефил скажет мне (и будет прав), что нынче на «Балтийской жемчужине» просто засилье шедевров на любой, самый взыскательный, вкус.

Но, как говаривал я уже не раз, путь фильма к зрителю – вещь довольно интимная. И сегодня, в эпоху моря информации, в котором мы тонем, значение этой интимности возрастает. Так, вне всякого контекста, о чем уже надоедливо сообщил многим знакомым, я год назад получил свои сто минут чистого счастья от просмотра фильма Клода Миллера «Малышка Лили». Это моя интимная связь с данным фильмом, связь, не претендующая на что-то большее, чем границы интимности. А по очень большому счету, разве на что-то большее претендует каждый из представленных шедевров на его пути к зрителю?

Так что лично моя встреча, скажем, с новым фильмом Михаэля Ханеке никак не зависит от его демонстрации на «Балтийской жемчужине». Из чего не стоит делать никаких выводов. Но почему-то назревает финальная реплика.

Возможно, один из итогов нынешней «Балтийской жемчужины» – показать, что ситуация «здесь, сейчас и потом» не слишком благоприятствует тому празднику кино, который мы познали благодаря первым «Арсеналам». И возможно, прав «Арсенал» в его нынешнем, насколько можно проследить, состоянии, ищущий несколько иные формы синефильского безумия, чем просто радость смотреть хорошие фильмы в едином фестивальном порыве. Но о том, что смотреть кино есть безумие, устроители «Балтийской жемчужины» пока что точно не подозревают.

10 сентября 2005 года