Каталог статей

Фильм Инары Колмане «Билле» (2018), снятый по мотивам автобиографического романа Визмы Белшевицы, повествует о семилетней Сибилле, и история эта – в высшей степени трогательная. Но эта трогательность не имеет ничего общего со слащавой сентиментальностью. Скорее, она апеллирует к чуду, что зарождается в непримечательных на первый взгляд бытовых подробностях.

Фильм Иевы Озолини «Дано: моя мать» (2017) – весьма странная киноработа. С одной стороны, эта лента продолжительностью 104 минуты представляет собой документальный рассказ о конкретных людях, с другой – сам способ повествования позволяет воспринимать ее по законам кино игровой категории.

«Аритмия» – яркий пример того, как выбранная стилистика определяет расстановку координат смыслового поля, намечает структуру идейных векторов, если угодно – прочерчивает сущностную кардиограмму, в очередной раз подтверждая тезис о неразрывности формы и содержания.

Картина Айка Карапетяна «Первенец» во многом (и главном) представляет собой размышление о некоторых не самых афишируемых свойствах человеческой натуры, о том, что стоит за этими свойствами, и о том, каким образом современная модель профессиональной и онтологической дифференцированности субъекта в окружающем мире актуализируется в таком размышлении.

Фильм Андрея Звягинцева «Нелюбовь» представляет собой крепко выстроенную психологическую драму. Впрочем, видимые построения опираются на куда более внушительный фундамент того, что остается за кадром. Несмотря на то, что такой фундамент во многом формируется каждым зрителем, попыткой востребовать его соответствие надстройке может оказаться своеобразный односторонний диалог. Поэтому для своих размышлений о картине я выбрал форму вопросов режиссеру, не требующих ответа.

На первый взгляд, фильм Станислава Токалова «То, что никто не видит» (2017) – это камерная психологическая драма, как говорится, с элементами фантастики и триллера. Однако все не так просто – кинематографическая данность этой ленты не исчерпывается совокупностью канонических трактовок.

Режиссер Янис Путниньш, обращаясь к собравшимся на премьеру снятого им в соавторстве с Сигне Бирковой фильма «Это помнят только поезда» (2016), как мне кажется, совершенно не случайно обронил слово «медитация». Думается, что слово это во многом ключевое для понимания необычной киноработы.

Последний фильм Анджея Жулавского (1940–2016) «Космос» (2015) снят по последнему роману Витольда Гомбровича (1904–1969). Сейчас, когда смерть польского режиссера упорядочила координаты его жизненного и творческого пути, кажется закономерным, что под занавес карьеры и после 15-летнего перерыва в кинодеятельности Жулавский обратился к столь значимой фигуре польской (и не только) литературы ХХ века.

Фильм Станислава Токалова «Михаил Таль. Издалека» – это старательная, тщательно созданная и проникнутая синефильским духом и любовью к знаменитому рижанину работа, в которой акценты расставлены местами неожиданно, а местами неоднозначно. В результате получился не портрет Михаила Таля, не штрихи к нему и даже не актуализация его фигуры, а почти фантазийное размышление о возможности существования личности в воображаемом и загадочном пространстве, где память обретает зримые очертания.

Фабульные перипетии дебютного фильма Ренарса Вимбы «Я здесь» (2016) опираются на содержательную конструкцию, которая сводится к простой и ясной идее об испытании человека жизненными обстоятельствами и поворотами судьбы. Режиссер, казалось бы, не дает послабления персонажам и зрителям, но тяжелые переживания в конце концов обретают легкость. А итоговое понимание оказывается неоднозначным и даже парадоксальным.