Каталог статей

Опыт возвращения к своим «авторским» корням получившего в 90-е статус голливудского профи режиссера часто сравнивают с «Амаркордом». Сравнение, хоть и небезосновательное, способно загубить в восприятии действительно хороший фильм. Несущественную в контексте Феллини и актуализированную в кино 90-х тему предательства Джордан разрабатывает как глубоко конфликтный двигатель сюжета.

История полумаргинального подростка Фрэнси, живущего в Ирландии 50-х, задается камертоном настоящей мальчишеской дружбы. Фабульные перипетии с социальной подоплекой приводят к кругам предательства, которому Фрэнси отказывается верить. Можно не верить, но рано или поздно приходится в предательстве убедиться, окончательно и бесповоротно. Крах детской веры воспринимается героем глобально. Настолько глобально, что сцена отречения друга монтируется встык с химерами коллективного подсознания – страшно-комичными пришельцами и фетишем холодной войны ядерным грибом.

            Свершившееся предательство открывает путь несостоявшегося взросления Фрэнси. Через подростковый приют с приставаниями педофила-наставника. Через возвращение к амаркордовскому фонтанчику, который называют своим младшие ребята. Через убеждение, что взрослеть – это не значит «исправиться». Через побег из психушки и фиксацию сопротивления социуму. Наконец, через жестокое разочарование в памяти умерших родителей.

            Отсылка к «Амаркорду» вписывается в интересный цитатный слой. Воспоминание о Феллини настраивает зрителя на ожидание ироничной гармонии мира, на которое усиленным контрастом накладывается категория тотальной жестокости.

            Затянувшееся ожидание дядюшки Алена, приправленное домашней выпечкой в абсурдных количествах, готовит почву для бэккетовского расхождения с миром.

            Короткая, но четко отрефлектированная сцена с электрошоком цитирует знаменитый фильм Милоша Формана. Мотивы «Полета над гнездом кукушки» трансформируются в отторжение мира, который отвергает героя.

            Являющаяся Фрэнси Богородица своим китчевым обличьем напоминает ангела из «Диких сердцем». Фигура Дэвида Линча наиболее важна в цитатном слое, так как именно он глубже всех проник в жуткую суть китча. Это позволяет Джордану стилизовать манеру повествования и сопровождающую музыку картины под «низкий жанр», наметив эту смысловую линию в прологе, который составлен из комиксовых картинок.

            На таком идейном стержне эмоциональная окраска становится амбивалентной, глубокой и мощной. «Мальчик-мясник» – не просто фильм о жестокости мира, но фильм о жестокости, которую безуспешно принуждаемый взрослеть ребенок пропускает через себя и возвращает миру. В предфинальном эпизоде родной городок Фрэнси ждет явления Богородицы. Но, поскольку она является только Фрэнси, собравшемуся люду предстают жуткие сцены только что совершенного зверского убийства. Подготовленная сюжетом логическая цепочка завершает несостоявшееся взросление. То, что способен пережить социум, дается ребенку через самосожжение.

            Фрэнси откачивают, но для него мир уже сгорел, хоть он и существует в окружающем пространстве. Драма завершается словами Богородицы: «мир идет одним путем, мы – другим».