Каталог статей

… Иногда мне снится сон. Я рассматриваю некую фотографию. Меня словно завораживают предметы, фигуры, люди на ней. И в какой-то момент статика снимка разрушается волшебным движением. Причем движение не вызывает новое качество, оно удерживается в рамках начальных обстоятельств – всякий раз я подспудно осознаю, что передо мной фотокарточка, и не что иное. Просто на ней отражена не одна, как обычно, фаза фиксации пространства, а несколько. Это радостный и в то же время тревожащий сон. Потому что происходящее в нем очень реально, но в реальности невозможно. А в такой невозможности заключается чудо.

Чудо как раз подобного свойства и пытается разрабатывать Кар-Вай. Однако чудо сна и чудо кинематографа разнятся набором потенциальностей, который во втором случае все же ограничен. Еще один конечный набор связанных с невозможным потенциальностей различим в эстетике глянцевых журналов. Упомянуты они не случайно.

Наиболее резонирующее настроение для просмотра фильма «2046» – это досужее (пусть и в лучшем смысле слова) настроение перелистывания дорогих иллюстрированных изданий. Тут, кстати, нет парадокса. Развлекательность жанровых лент недоступна без определенной сосредоточенности, апелляция же к трудноуловимой расслабленности чаще встречается в арт-хаусе, предельный случай которого представлен Кар-Ваем.

Разумеется, уподобление данного фильма миру глянца требует комплиментарных оговорок. Если «2046» и можно сравнить с хаотичным полиграфическим фэшн-шоу, то речь идет о несуществующих глянцевых журналах. О таких журналах можно только мечтать. Они сверхизысканны, отмечены тончайшим вкусом, дерзким воображением и глубиной гармонии. «Глянцевые журналы Кар-Вая» – это животрепещущее воплощение творческого духа, плод серьезных размышлений о человеческой природе, вызванных ими фантазий, профессиональных навыков и кропотливого труда. О чем же они?

Мужчина встречает женщину. У женщины есть имя, внешность, повадки, судьба. Есть чувства, объединяющие мужчину и женщину, столь примитивные и столь сложные, что когда у женщины меняется имя и все остальное, изменений в главном не происходит. Мужчина встречает Женщину. Кем бы она ни была, мужчину мучает непостижимая загадка. В какой момент развитие отношений становится необратимым? Как уловить и не растерять чистое переживание той уникальной вселенной внутри личности, одновременно принадлежащей и не принадлежащей ей, что творится мужчиной и женщиной? Поскольку мужчина – журналист, человек пишущий, он в поисках разгадки придумывает сюжеты, отдаленные от него и его женщин почти на столетие.

Мужчина живет в шестидесятые годы прошлого века и пытается описать будущее, интересное ему в интимном смысле. Будущее до некоторой степени случайно – в нем не важны реалии развития общества, важны лишь интимные подробности, связанные с указанной загадкой. Поэтому номер на двери отеля – 2046 – становится годом. Случайность. Одна из множества случайностей, составляющих встречи мужчины с его женщинами. Режиссер и не намеревается преобразовывать цепочку случайностей в отображение закономерности, напротив, он выстраивает фильм, словно подчиняясь совпадениям, завладевшим его героем. Дескать, закономерность под сомнение не ставится, но пусть зритель будет одержим ее таинственной непостижимостью так же, как герой своей загадкой. Понятно, что повествование в ленте «2046» далеко от линейности – флэшбеки вступают во взаимодействие с флэшфорвардами, синтезируя вещество памяти.

Прошлое (шестидесятые) и будущее (2046 год), кроме которых нет иного времени действия в фильме, снятом в 2004 году, показаны так, что можно говорить и о ретро, и о футуризме. Хотя бы как о жанровых направленностях, которые выгодны для реализации нелинейного повествования. Ведь и то, и другое, как правило, ближе к языку современности, чем сегодняшний материал. Отсюда – внимание к деталям, которое у Кар-Вая становится стержневым компонентом фильма. Если, к примеру, мы видим крупный план обуви на изящных ножках, движение каблучков становится не только хореографическим действом, но и точнейшим выражением силовых линий невидимых нам состояний души героини, их средоточием. Причем в таком крупном плане могут сфокусироваться и сквозные мотивы, не задействованные в данном эпизоде. Словом, восхитительная пластика детали в «2046» – одна из примет безукоризненного в целом стиля.

Однако тут и загвоздка. Всё в фильме настолько стильное, в самом высоком и устремленном в опережающую настоящее современность смысле, что попытка рассказать о свойствах страсти при помощи парадоксов памяти упирается в эту стильность. Когда память, понимаемая как хранилище самых сильных и тонких движений души, визуализируется таким образом, глянец результата оказывается решающим.

По тому, что называется режиссерской манерой, «2046» следует считать квинтэссенцией творчества Кар-Вая. Своего рода завершенностью, позволяющей многое увидеть, но и многое поставить под сомнение. Все предыдущие работы режиссера ловко мимикрируют под некие (любовные) истории, хотя чаще всего внятное их изложение отсутствует. Зато всегда имеет место параллельная ненарративная история, в которой властвует драматургия не фабульных сплетений, а образов, эмоций, переживаний. «2046» – не исключение. Но параллельная драматургия здесь поглощена гламурным свечением, как бы ни к чему не обязывающим.

Подтверждение сказанному – слезы фильма «2046». Слезы разные – капающие, падающие, стекающие, подчеркивающие филигранные свето-цветовые решения, настраивающие субъективную оптику на импрессионистский лад… Но вот простая и хрестоматийная штука, с которой Кар-Вай не смог совладать, а скорей всего – и не собирался. Знаете, когда в кадре плачут, во мне что-то должно отзываться на каждую слезу, а не на то, как она показана. Если же этого не происходит, а слез в «2046» много и каждый раз не происходит, в голову лезут странные вопросы. Скажем, не хотел ли Кар-Вай показать эдакий идеальный мультимедийный журнал будущего? Но ответы на подобные вопросы меня не слишком волнуют – пока что я люблю кинематограф больше глянцевых журналов.