Каталог статей

Эпизод пролога представляет собой максимально пафосное зрелище.

Церемония награждения, в которой тут же узнается «Оскар», на сцене – Вуди Харельсон, получающий приз как лучший актер. Традиционная полутораминутная речь Вуди – благодарности родным, киногруппе, учителям, соратникам и друзьям.

И вот объявляют лучший фильм. На сцену за наградой выходит его режиссер, наш герой, Z. Когда он, получив статуэтку, приближается к микрофону, аплодисменты стихают. Зал замирает, видны лица кинематографистов, ждущих от Z очередного сюрприза, виртуозной эскапады, многозначительной скороговорки…

Z произносит лишь несколько слов:

«Спасибо моему зрению.»

 

Флэшбек возвращает действие к началу кинокарьеры Z. Съемки дебюта из-за финансовых неурядиц растягиваются на несколько лет, подающий надежды режиссер вынужден зарабатывать на хлеб рутинными съемками дешевых рекламных роликов типа бегущей строки под статичной картинкой, в то время как его жена, молодая актриса, взлетает на вершины популярности. В личной жизни Z нарастает напряжение…

К монтажу отснятого материала Z не допускают, материал гибнет под монтажными ножницами бездарного подельщика. Дебют Z с треском проваливается. Неизбежный развод с женой не заставляет себя ждать.

 

Одинокий волк Z всё еще молод, полон сил, он строчит невостребованные сценарии, которые раз за разом отвергают. Его уже не приглашают даже на съемки дешевых роликов.

 

В один из дней этой нерадостной поры Z снится очень яркий сон. Это похоже на высокотехнологичный кинематограф будущего – навороты эффектов организованы синефильскими радостями, и действительно, к концу сна Z видит себя во главе группы, снимающей это чудо. Внезапно, в момент эйфории, Z оказывается абсолютно одиноким, не видно ни кинокамеры, ни одного из только что присутствовавших киношников. Z окружает лишь «кинематограф будущего в чистом виде», но Z не до него, он тщетно пытается вернуться к съемочному процессу, пока не просыпается в холодном поту…

… Будит Z телефонный звонок, спросонья он долго не может понять, что именитый продюсер заинтересован его сценарием, а поняв, соображает, что ничего кроме давно написанного синопсиса он не имеет. Встреча должна состояться через пару дней. В эти два дня Z вкладывает всё, чтобы создать достойную основу будущего фильма.

…

Абсолютно изможденный Z подписывает договор.

 

Съемки этого фильма проходят на пределе физической и эмоциональной нагрузки, но в глазах Z светится счастье.

 

Z держит в руках первую награду на пока второстепенном фестивале (типа Сан-Себастьяна) и произносит свою первую благодарственную речь. Собравшиеся понимают, что награду следовало вручить не за фильм, а за нее – настолько она парадоксальна, остроумна, изящна, точна и глубока.

Свист перемешивается с овациями.

 

Съемки новых фильмов чередуются с вручением наград. И всякий раз речь Z на торжественной церемонии (вручения награды) всех поражает.

 

Создаются фан-клубы Z, причем не столько его фильмов, сколько его выступлений. Поклонники распространяют пиратские издания с высказываниями Z. Одна из поклонниц в разгар кампании в своей стране против пиратства попадается на распространении такого издания и оказывается за решеткой. Там ее навещает Z. Между Z и поклонницей завязываются отношения…

… Постепенно оказывается, что последние несколько минут фильма «Обратимость» – на самом деле кадры из его нового фильма, в котором он экранизировал историю поклонницы и снял ее же в главной роли.

 

Далее следует история поклонницы. Пусть ее имя будет G. Выясняется, что G – актриса провинциального театра с ярким талантом и не менее сложным характером, губящим ее карьеру.

Вполне естественным образом Z превращает ее в звезду, чему неизбежно сопутствуют богемные тусовки, на одной из которых Z предлагает G побаловаться легкими наркотиками.

Так что, когда столь же естественным образом она становится его женой, когда их первый фильм, о том, как она попала в тюрьму, становится всемирной сенсацией и реально претендует на «Оскара», оказывается, что ко всем сложностям характера G прибавилась ее быстро прогрессирующая наркотическая зависимость.

 

Z с G собираются на церемонию вручения «Оскара». Роскошные апартаменты отеля, в которых разворачивается драма: абсолютно успешный, талантливый, знаменитый, вполне богатый, еще достаточно молодый, знающий себе цену и разбирающийся в жизни Z оказывается беспомощным перед наркотической зависимостью женщины, которую он любит.

Z отправляется на церемонию один, его провожает презрительная улыбка G, игла в ее вене и ее взгляд, в котором – ожидание блаженства, несравнимого с творчеством или его признанием.

 

Слова Z на церемонии «Оскара»:

«Спасибо моему зрению».

Охнувший от такой краткости зал. Все ждут подвоха, неожиданного продолжения, но Z просто уходит со сцены.

Z в банке.

Z в аэропорту.

 

Тихая, умиротворенная, отшельническая жизнь Z на небольшом комфортном острове в южных морях. Атмосфера просветленности, разливающаяся вокруг человека, который в зените славы и успеха удалился от этой суеты.

Z встречает на берегу рассветы, взбирается на небольшие скалы, сибаритствует около бассейна…

Понятно, что присущее хорошему режиссеру умение видеть никуда не делось, но Z пытается вытравить из него все социальные, заземленные смыслы. Он полностью погружается в чистое визионерство.

 

Попутно выясняется, что Z на острове начал вести дневник, и нас знакомят с его содержанием.

В этих заметках Z рассуждает о своей карьере и судьбе, об обмане, с которым он столкнулся благодаря успехам, о попытках сохранения своего внутреннего мира и о решении, принятом ради этого. Да, он по-прежнему не мыслит свою жизнь без кино, но теперь на само кино он смотрит иначе. Постепенно в заметках начинают преобладать теоретические рассуждения о кинематографе, усугубленные бредово-парадоксальными формулировками. Однако главная нить прослеживается четко: вскрытые Z ложь и обман, которые усиливаются с развитием кино, заставляют его делать вывод о том, что «форматное» кино на фиксированных носителях себя исчерпало. Что предательство кинематографом идеи визуальности, зрения зашло слишком далеко.

 

Важно, что в течение всех этих эпизодов на острове мы ни разу не видим лицо Z, видим его либо со спины, либо фронтально, но на очень общих, отдаленных планах.

Постепенно в эту гармоничную умиротворенную картинку, параллельно нарастанию бредовости дневниковых рассуждений, втискивается некий диссонанс, не сразу замечаемый. Дело в том, что движения Z, те самые обыденные движения умиротворенного человека, становятся все более странными, его пластика приобретает черты скрытой экзальтации.

Эта пластическая линия всё нарастает и нарастает, пока происходящее из ощущения полного спокойствия не сваливается в неприятную тревожность, усиливающуюся благодаря тому, что всё вокруг по-прежнему прекрасно и гармонично.

 

И вот – крупный план лица Z. На его глазах прикреплен механизм, не позволяющий им закрываться, и время от времени смачивающий глазное яблоко.

Само лицо Z – лицо человека, изможденного неделями бессонницы.

Очевидно, что глаза он не закрывал всё время пребывания на острове.

 

Теперь тревожное ощущение рассеивается, становится понятной странность поведения Z, а в действие начинают всё активней вклиниваться «субъективные кадры» – видения Z, галлюцинации человека, который не может заснуть, галлюцинации, возникающие из яркой безмятежной дневной картинки.

Эти галлюцинации носят неприятный, почти параноидальный характер, очевидно, что человек переносит физические мучения ради какой-то цели.

 

Постепенно из дневников проясняется решение Z – он будет создавать свой новый фильм, который не будет похож на все предыдущие фильмы. И эксперимент будет проведен именно в визуальной, зрительной части. Z понимает, что этот фильм никто, кроме него, не увидит, но для него это уже не важно – ведь он всегда воспринимал кино как интимное дело, а взгляды других – только как опору карьерной лестницы.

 

Собственно, эксперимент уже происходит. Цель Z – заснуть с окрытыми глазами, так, чтобы образы, которые падают на сетчатку глаза, смешивались с образами сновидений. Но по-настоящему заснуть ему пока что не удавалось. А галлюцинаторный снафф, предстающий его мозгу (и глазам зрителей фильма «Обратимость») – это совсем не тот фильм, который он желает «снять».

 

Изможденность Z достигает предела, этот человек выживает только благодаря своей отчаянной решимости и силе характера.

 

И вот - словно происходит грандиозный щелчок. Свершилось! Z заснул по-настоящему! Изможденность на его лице чудесно сменяется блаженством.

 

Дальнейшие эпизоды не поддаются описанию. Здесь творится торжество чистой визуальной идеи, наступившая после кино великая гармония без обмана и предательства, о которой мечтал Z и к которой он шел.

Для съемок этих эпизодов должны быть задействованы самые новейшие, невиданные прежде, спецэффекты. Тут должно происходить пиршество визуального, оргазм зрения…

 

И вот, в финальном эпизоде самые навороченные эффекты «гаснут», великолепие открытой Z посткинематографической гармонии постепенно рассеивается, и мы видим глаза. Это глаза абсолютно счастливого человека. Это глаза Z.

 

Мы также видим, что Z лежит рядом с G, в роскошных апартаментах отеля, в том самом отеле, который мы видели накануне вручения Z «Оскара».

Z и G лежат в овердозной отключке.

Это очень драматичный и изысканный кадр.

 

Но в этой картинке начинают происходить изменения. Словно бы она представляет собой верхний слой какого-то насыщенного цветового объема, который потихоньку пробивается изнутри. Картинка «разъезжается», уступая место абстрактным сочетаниям формы и цвета. Части картинки перемешиваются друг с другом и с «внутренними» цветами, составляют новые сочетания, в которых на мгновение прочитываются нереализованные сюжеты фильма, и вновь рассыпаются.

Этой калейдоскопической кашей, этим визуальным бурлением фильм и заканчивается.